Будьте всегда
в Настроении

Говорят, что женской дружбы не существует: только мужчины способны ценить друг друга по-настоящему – без зависти и чувства соперничества. Это мнение ошибочно, ведь все люди в той или иной степени могут предать. Дружеские отношения несильно в этом плане отличаются от любовных. Главное, к обоим относиться с умом.

Моя подруга сдержаться не смогла. Когда живешь с одним и тем же мужчиной в течение пяти лет, чувства угасают и притупляются. То, что раньше привлекало в партнере, кажется обыденностью и данностью. С каждым днем перестаешь замечать, какой же твой супруг, на самом деле, замечательный, ведь все его положительные качества больше не воспринимаются так ярко. Я все это прочувствовала на себе, понимая, что следующим этапом после вот такого маленького кризиса будет только настоящая крепкая зрелая любовь.

Выскочили замуж мы практически одновременно, вот только я по любви, а она – по расчету. Кристина всегда знала, что будет изменять Паше: он привлекал ее своей внешностью и заработком, между ними определенно была искра, но этого все равно оказалось недостаточно. Как человек Паша Кристину не интересовал: огонь в постели, в быту прохлада. Любовника моя подруга завела после первого полугодия, когда заявила, что «однообразный секс ей надоел». С тех пор, в течение пяти лет, она меняла мужчин, как перчатки: слишком долго с одним и тем же оставаться было опасно, потому что закономерно возникали мысли о том, чтобы развестись и начать жить вместе. На этом Кристина и прогорела: один из ее бывших не мог смириться с расставанием и решил разрушить их брак с Пашей, показав ему переписку и выложив всю грязь.

Паша был в гневе. 

Кристина зареванная звонила мне, чтобы я помогла собрать ей вещи: уже бывший, ее муж оказался категоричен. О прощении он не думал совсем: проломленная в порыве ярости дверь была тому доказательством. Образ Кристины, который Паша так нежно любил в своей голове, рассыпался в прах. Теперь вместо любви осталась только ненависть, и логичным решением было выставить мою нерадивую подругу за порог.

Мама, к которой Кристина временно переехала, была очень недовольна дочерью – и это недовольство высказывалось при каждом удобном случае. На вторую неделю нервы Кристины начали сдавать, и она попросилась жить ко мне.

И я ужаснулась тому, что первой моей мыслью было не: «Конечно, почему бы и нет?», а «Ни за что». Я обвела взглядом свою уютную квартиру, поцеловала дремлющего на диване мужа в висок, погладила кошку за ухом.

Семейная идиллия.

В моей груди поселился иррациональный страх. Впустить Кристину в свою семью равносильно тому, чтобы впустить лису в курятник. Женщина, которая выбрала отношения, построенные не на взаимной любви, а затем планомерно разрушала их на протяжении пяти лет, не сможет не оставить след в жизни двух любящих друг друга людей. Женщина, для которой брак – всего лишь штамп в паспорте, а измена – не предательство, а способ развлечения, ради своей же собственной выгоды не сможет остановиться и не пренебречь дружбой.

Я стала ревновать. Сильно. И ревность мою подогревала настойчивость Кристины: ей слишком хотелось почему-то жить именно у нас. Я была не единственной ее подругой, но зачем-то ей вздумалось переехать именно в нашу квартиру. Одинокие Люда и Света ее как соседи не устраивали.

Используя все аргументы мира, я пыталась защитить личное пространство, понимая, что с каждым днем я перестаю воспринимать лучшую подругу как родного мне человека. До того момента, как я почувствовала, что риск может коснуться меня, мне было все равно, как ведет себя Кристина – ведь это дело каждого. Но теперь я была готова защищать свою семью всеми силами и способами, не допуская того, чтобы в квартире, кроме нас с мужем, жила еще одна молодая и привлекательная женщина.

Удивительно, как один намек резко поменял мое отношение к человеку. Тень сомнений постепенно убивала мое доверие к Кристине, заставляя анализировать и понимать: чем я лучше ее бывшего мужа, которого она так легко предавала на протяжении столь долгих лет? Не знаю, неуверенность в себе или в моем супруге говорила во мне тогда, но одно я понимала очень четко: мое семейное пространство – сакрально, и в него совершенно точно нельзя впускать чужих людей.